Бернард Осипов - Моему старшему брату Ефрему Амирамову Посвящается

Ты говорил, что нет несправедливости,
Но белым аистом от нальчика с ветрами.
Эх, Дед Яга, в своей неповторимости
Ты воспарил родной навстречу к маме.
Ты всех просил помнить в тебе об отчестве.
Мы отморального с тобой выли у душья.
И когда я писал об одиночестве,
Ты говорил, помни, тобой горжусь я.
Не дрейфь, пацан, старик не опозорит.
В пирах веселых, где всех стакан объединяет,
Ты понимал, что и меня выводит.
Весь лицемерия тухляк, что кайф ломает.
О да, Ефрем, худок у мэк всем людям.
Смотри теперь вокруг, как много близких.
А путь твой был неимоверно труден,
И ты вышел безмолвно по-английски.
А что теперь мне делать?
Знак подай, брат.
Ты был не свят, и я не претендую.
Теперь все больше раз поют в сто крат
Нетленную, родную, молодую.
Я этой ночью пил и в одно рыла,
А я почти был, как в завязке полной.
Но просто память явью освежила
Прощальный стих твой под мотив свободный.
Ты для людей из жил рвался и кожи.
Большой поэт или попросту бродяга.
Мы знали, смеши, что тебя тревожит.
Увы, старик, моя четыре дряга.
Поскольку зим холодных, жар полетов
И слезы твои горькие я помню,
Ты предостерегал от недолетов,
Напоминая про любовь и волю.
И я теперь с тоской гляжу на лето,
Полон лучей, но чаще больше шрамов.
От понимания поэта до поэта
Мы не прощаемся, родной.
Мы еще встретимся с тобой,
Мой вечный дед Ега,
Мой старший брат, Ефрем